Биение сердца [СИ] - Юлия Чеснокова

На четвертые сутки, до которых ежедневно звонил отцу Марины, а то и её матери, прося дать поговорить с девушкой, Саша получил разрешение навестить возлюбленную на следующий день. Но поговорить ему дали с ней по телефону лишь однажды, и то очень коротко. Услышав слабый, но достаточно довольный голос Марины, молодой человек ощутил себя самым счастливым на свете. Из лопаток проросли невидимые крылья, на которых он порхал до самой поездки в больницу. Никогда он ещё с таким нетерпением не стремился в подобные учреждения и был готов расцеловать каждого встречного в белом халате. Да и они отвечали ему любопытными взглядами и улыбками, поскольку узнавали знаменитость, внезапно оказавшуюся так близко.

Родители Марины вышли из палаты, передав ему один халат, в котором положено было заходить.

— Пожалуйста, не заставляй её испытывать никакие эмоции, — наставляла мать, не давая ему быстрее перешагнуть порог, как ему того бы хотелось. — Расстраиваться ей не нужно, и смеяться больно, шов всё-таки… и слишком близко к ней не подходи, не хватало ещё вирусов с улицы, хватило уже инфекций! — женщина вздрогнула, вспоминая пережитое, а Сашка активно кивал, впитывая все указы и не собираясь их нарушать. — Не задень там ничего, и не утомляй её…

— Идем, Лен, пусть мальчик уже войдет, — остановил мать её муж и, придерживая её под руку, они удалились в сторону холла. Вдохнув полную грудь прокварцованного больничного воздуха, Саша открыл дверь и тихо шагнул.

Марина была наготове и ждала его появления. Специальную гнущуюся койку для больных приподняли в изголовье и подложили под спину девушки подушку, чтобы она могла почти ровно сидеть, удобно откинувшись. Парень старался не пялиться на то, в каком она была положении, но невозможно было не заметить всего, даже если смотреть исключительно на её бледное, но улыбающееся лицо. К шее, пластырями, был примотан катетер с двумя выходами, сейчас закрытыми, а вот на локтевом сгибе к вене была проведена капельница, ведущая к лекарствам, возвышающимся рядом на металлической стойке, похожей на вешалку. Волосы Марины были аккуратно забраны назад, делая её черты острее и худее обычного. Свободная рубашка закрывала тело, но в неглубоком вырезе всё равно была видна повязка на груди, до самых ключиц.

— Привет, — шепотом поздоровался Саша, не решаясь подойди, хотя для него заранее поставили стул в метре от постели Марины.

— Привет, — засмеялась она негромко. — Ты чего шепчешь? Мне же не на уши операцию делали.

— Я… я не знаю, — растерялся парень, поставив полный пакет гостинцев с краю и, наконец, пройдя на приготовленное ему место. Эта её улыбка… она парализовала его. Она была точь-в-точь такой, какой была тогда, давным-давно, без налета той озлобленности и бездушности, завладевших Мариной в последнюю ночь их встречи. Саша стал догадываться, что ожидание грядущего испытания сделало её такой в тот миг, и вот сейчас, уцелевшая и пережившая, Марина стала прежней. Той самой, от которой он сходил с ума. Впрочем, от какой Марины он бы теперь не сошел? Певец покряхтел в кулак, прорезав голос. — Ты, по-моему, похудела. Ты хорошо ешь?

— Да мне пока не слишком много всего можно. Организм ещё толком не ожил, — девушка, смущаясь и не зная, чем их занять, завертела в руках непонятную штуковину, лежащую на ней, вроде пульта от телевизора, только толще раза в три. Сашка проследил, что провода из этой хреновины уходят под простыню, которой была накрыта Марина.

— Это что такое? — опустились сами собой его брови.

— А, это? — стало ясно, что она уже даже не обращала на предмет внимания. — Это называется пейсмейкер. Он задаёт ритм сердцу, чтобы оно правильно тикало. Ну… во мне же теперь искусственный клапан, протез. Он сам по себе не знает, как ему надо биться, поэтому пока он не освоится, вот эта вещь ему помогает.

— Погоди… она что, к тебе подключена?! — округлил глаза Саша.

— Да, провода идут прямо вовнутрь. Их где-то через неделю только вытащат, если всё будет хорошо. Спать с этим не очень удобно, но я почти привыкла. — Марина так говорила обо всем этом, что парень диву давался, как она держит себя в руках. Он бы уже истерировал и ныл, что его всё достало, что ему всё мешает и всё болит. Ведь болит же? Не может не болеть, когда тебя разве что напополам не разрезали, разводя грудную клетку и ковыряясь в ней. — Это из-за неё мама мне не даёт мобильный. Излучение может сбить аппаратуру, как считается.

— Ужас какой… — только и смог изречь артист.

— Да нет, нормально. — отмахнулась Марина. — Неприятно током когда вшибет неожиданно, если ритм сбивается, а так даже не чувствуется. Всё в порядке.

— Ты мне и в прошлый раз так сказала. — неподдельно волнуясь, напомнил Саша. — Ты не сказала мне…

— Я не хотела. Зачем тебе оно надо было? — опустила взгляд прооперированная.

— Мне надо знать всё, что с тобой связано, — твердо отрезал молодой человек. — Кстати, всё хочу узнать… так что насчет твоего жениха? Он у тебя реально есть, или это было сказано, чтобы я отвалил подальше и больше не смел показываться тебе на глаза?

— Он у меня был, — признала девушка. — До самого последнего момента. Но я поступила с ним так же: ничего не сказала о своём состоянии и пропала. Но отец сказал, что он мне и не звонил, и не искал меня. Если ему всё равно, то я имею право сказать, что больше у меня парня нет.

— Нет, есть. — Саша подвинул немножко стул, всё ещё помня слова матери Марины «не приближаться слишком близко». — Я твой парень, Марин. Всегда им был, есть и буду.

Девушка подняла глаза с пролегшими под ними тенями. Их взгляды встретились. Но, никто не успел бы досчитать и до десяти, как она широко улыбнулась.

— Не нужна я тебе такая, Саш. Одумайся. Оставь эту благотворительность. Если я здоровая тебе эти годы и не вспоминалась, то сейчас очевидно, что тобой руководят совсем не те чувства…

— Марина, — рука так и тянулась лечь сверху на её ладонь, но он сдерживался. — Я не буду с тобой спорить. Тебе нужен покой. А рассудит нас с тобой время.

— Время нас уже рассудило, разве не ясно? — между её бровей пролегла морщинка, которую хотелось сдуть с её такого юного для двадцати трех лет личика. — Так давно мы друг друга знаем и…

— И всё ещё любим друг друга, не так ли?

Девушка опять пронзительно посмотрела на него, но Сашка лишь расплылся в улыбке без повода. Ей было не понять сейчас, что он видит её и уже от этого счастлив. Ей было не понять, что он испытал в ту ночь, в тот день, хотя она и испытала не меньше. Не меньше, даже больше, но не то. Она не боялась остаться без него, она не знала, что это такое, когда мир грозит рухнуть, хотя с тобой всё и в полном порядке.

— Пройдет ли ещё год, десять лет или жизнь, Марин, — заполнил пустоту своим ласковым шепотом парень, потому что она всё ещё молчала, читая что-то в его глазах. — Моё сердце будет всё так же принадлежать тебе, потому что ты мой… как ты сказала, это называется?

— Пейсмейкер, — засмеялась девушка, и тут же остановилась, прижав руку к груди. Ткани ещё срастались, и каждое лишнее движение отдавало тягучей болью. А чихать вообще было настоящей пыткой, от которой, казалось, кости внутри рассыпались. — Не очень-то звучит для комплимента.

— Это не важно, я и не Есенин, чтобы тексты красивые сочинять, — Саша сомкнул пальцы своих рук и решил закончить. — Так вот, ты не то, ради чего я живу. Ты то, чем я живу и благодаря чему живу. Ты моё биение сердца.

Александр «Санстар» вышел из такси и успел сделать лишь два шага по тротуару, когда у него зазвонил мобильный. Не очень довольный остановкой, он всё-таки дотянулся за телефоном в задний карман джинсов, намереваясь просто бросить взгляд на экран и не поднимать. Но там высвечивалось имя Валеры, и парень решил, что уж с другом-то перекинуться парой словечек успеет.

— Внимательно слушаю, — поднял Саша, хотя бравадный пролог был лишен искренности. Если речь Валеры затянется, то младший готов был прервать его и сообщить о том, что у него дела поважнее имеются.

— Приветствую тебя, гастролер! Что насчет пображничать вечерком? — не откладывая цели в долгий ящик, тут же спросил его мужчина и замолчал, ожидая быстрого согласия, поскольку они не виделись уже недели три-четыре из-за пребывания «Островов удовольствия» в Финляндии, чьи клубы с удовольствием принимали популярных зарубежных рок-музыкантов.

— Нет, сегодня не могу, — без тени сомнений ответил, вопреки ожиданиям, Саша.

— Как? Разве ты не прилетаешь после обеда в Москву?

— Уже прилетел, — улыбнулся парень, перетаптываясь нетерпеливо на месте. — Но вечер у меня уже запланирован.

— Ага, кутишь с другими, спиваешься без меня и насыщаешься отвязными похождениями, бросив старого товарища? Ну-ну! — засмеялся мужчина.

— Да, всё именно так, — почти совершенно серьёзно заверил молодой человек, поглядывая на букет цветов во второй руке. — Вернусь в общежитие под утро никакущий, так что даже не пытайся дозвониться после полуночи.